Источник поэзии

Среди луговых марийцев не было равного Кождемыру в игре на шювэре, волынке. Певцы же у мари были сродни юенам, колдунам. Когда у Кождемыра спрашивали откуда он берет свои чудесные песни он отвечал:

На высокой горе,
На ее голой вершине,
Течет из-под камня родник.
Прилетают туда соловьи,
Чтобы воды родниковой испить.
В воде той есть чудесная сила:
Если выпьешь немного воды,
То раскроешь немые уста,
Обретя чудесный песенный дар.

Я бывал на высокой горе,
Там бродил средь цветов поутру,
Там сидел на траве в вечеру,
Пил я воду, что пьет соловей.
Потому моя песня, как лебедь летит,
Потому моя песня, как речка журчит,
Как береза, листвой на ветру шелестит.
И как дуб на горе, и шумит, и гудит.

* * *

Удмуртские жрецы, туны, рассказывают о возникновении традиции делать крези (подобие карело-финского кантеле) из опаленных молнией елей.
Когда-то в лесу жила старая мудрая великанша ель. Звали ее Мудоркож - "мать леса". Говорят, с неё начинался лес, а может быть, и сама земля, Музъеммум. Ель подпирала небо, Ин, чтобы оно не упало на землю. Солнце, Сунд, отдыхало на её ветвях. Из-под её корней струился родник, чтоб потом превратиться в могучую Тодкаму, "белую Каму". Издалека приходили люди, чтобы поклониться Мудоркож.
Как-то раз дочь богини солнца, захмелевшая на свадьбе Музъеммум и Килчина, Гундрмум, верховная громовница, страшным огнем опалила Мудоркож. Ель умерла.
Но Инвумум, "мать небесной воды", оживила её, сделала из неё музыкальный инструмент - крезь и вложила в него свое волшебство. Так у удмуртов появилось Будомкрезь - "великое Кантеле". Когда оно звучало, солнце приближалось к земле, чтобы послушать его. Когда оно пело "Инву утчан гур", "мелодию небесной росы", небо плакало дождём. На крезях играли исключительно жрицы, только им было доверено прикасаться к священному дереву богини Инвумум.
Шаманская, заговорная магия Вяйнямёйнена тесно связана с мифом о кантеле.
Лодка Вяйнямёйнена принялась сетовать, что хозяин не использует ее для славных дел. Тогда герой снарядил дружину гребцов и отправился в море. Там лодка застряла в хребте огромной щуки. Вяйнямёйнен, убив мечом чудовище, создал из ее хребта струнный музыкальный инструмент - кантеле. Играть на кантеле решил попробовать Еукахайнен - извечный молодой соперник Вяйнямёйнена, но его игра не принесла веселья. Когда же кантеле взял в руки Вяйнямёйнен, его игру и пение стали слушать, как зачарованные, звери и птицы, хозяйка воды и хозяйка леса - даже скалы сдвинулись с места.
Игра Вяйнямёйнена на кантеле заставила Месяц и Солнце спуститься с небес на вершину сосны. Тут их и схватила Лоухи, хозяйка Похъёлы. Ей удалось упрятать Месяц в пестрый камень, а Солнце в стальную скалу и замуровать их там с помощью заклинаний.
Вяйнямёйнен стал гадать, бросать жребий из ольховой щепки - куда делись светила. Жребий указал, что солнце скрыто в скале Похъелы. Хотя он так и не смог добыть светила (заклинания оказались бессильны), благодаря кузнецу Ильмаринену ему удалось освободить светила. Но зато Вяйнямёйнен похитил у Лоухи источник изобилия - Сампо, усыпив его стражей чародейской игрой на кантеле (впрочем, иногда эту заслугу относят на счет особых "сонных иголок").

Озеро Йына

В далеком прошлом на том месте, где ныне раскинулось широкое подобно морю озеро, жило марийское племя мере. На опушках леса, по берегам серебристых, как глаза матери-земли, ручьев стояли их небольшие, но уютные кудо - домики из дубовых бревен, покрытые липовой корой. Мужчины на своих маленьких участках сеяли хлеб, в лесах ловили зверей. Женщины воспитывали детей и ткали. Охотники то подстрелят зайца, то белку, а некоторым из них в приходилось вступать в схватку с медведями, вепрями, и волками. Среди мере были настоящие силачи. Они только и искали случая, чтобы показать свою удаль - перебрасывались топорами за несколько верст.
Но никто из племени не осмеливался вступить в борьбу с Йыном - злым богом. Йын мог войти в каждый дом, но никто не мог его увидеть. Он был хитер и очень коварен. Зимой он замерзал, превращаясь в камень. А летом разводил всяких мошек и комаров. Йын насылал на людей различные болезни, разжигал вражду и ненависть в племени.
В священных рощах женщины молились больше не богу Кугуюмо, а Йыну: его умоляли, чтобы он смягчил свое зло, творил добро среди людей. По всей роще звенели серебряные кольца, пришитые к женским жертвенным платкам. Чтобы умилостивить и задобрить Йына, охотники оставляли у огромного дерева подстреленное в лесу животное, иногда - даже лошадей. Но можно ли таким образом задобрить лесное чудовище? После того, как Йын был низвергнут на землю за свои преступления в небесном жилище богов - Пэлгом, он потерял всякий стыд.
Как же так получилось, что люди стали искать защиты у Йына? Говорят, злой бог задержал своими разговорами старейшину Бедоя, когда тот шел на совет к Кугуюмо, распределявшему веру среди народов. За это Кугуюмо велел мере поклоняться Йыну.
Однажды ночью Йын свалил молнией огромное дерево в священной роще и спалил ее вместе с молящимися и жрецами. В сердцах мере запылал огонь мести. Люди, вооружившись луками и стрелами, топорами, направились в темный ельник, обиталище Йына.
Подобно буре обрушились охотники на владения злого бога. Стрелы, летя как птицы, пронзали мечущиеся среди деревьев черные тени. В этот вечер многие из охотников не возвратились домой. Утром, оставшиеся в живых меря, пришли на место боя. Но среди погибших нашли только своих людей. "Это все проделки Йына", - говорили они между собой. Оказывается, стреляли друг в друга: все стрелы были мерянские.
Так люди не смогли отомстить Йыну. Женщины племени пролили много слез на месте боя по своим мужьям и братьям. Их слезы смешались с кровью погибших. Приняв эту страшную жертву, мланд-земля провалилась на месте боя.
В образовавшуюся впадину хлынули воды окрестных ручьев и рек. Так образовалось глубокое озеро. Как невозможно было измерить горе племени мере, так невозможно было измерить глубину этого озера.
"Посмотрите, друзья, вода на озере похожа на потемневшую кровь, а черпнешь ее, чиста как слеза". "А теперь где находится Йын?". "Сказывают, будто бы Йын спрятался на дне озера. С горя. А было дело, из-за чего можно было горевать. Здешний народ отказался жить по-старому. Люди племени мере перестали почитать Йына.
Говорят, что он не очень-то доволен жизнью под водой. Поэтому временами вода на озере волнуется, на нем рождаются новые острова. Когда Йын сильно разозлится, выбрасывает воду вверх. Но такое случается очень редко, ведь силы его на исходе".

* * *

В отличие от Хийси (марийского Йына, удмуртского Луда) и Лембо (пермяцкой Лембе, имя божества образовано от слова родственного марийским "лап", "лоп" в значении "болото, низменность"), в верованиях финнов и карел Тапио и супруга его Миэллики, остались преимущественно духами-покровителями лесных промыслов. Тапио носил титул "золотого короля леса". В заговорах к нему обращались с просьбой о помощи в охоте; в лесу, возле пня, "стола Тапио", ему оставляли мелкие приношения. Лесная страна именовалась Тапиола или Метсола (от финск. "метса", лес; Вирка, морд. "вир", лес; Кожла, мар. "кож", ель; марийское "чодра", лес, считается, происходит от слова "шянге", "сухая ветвь небольшого куста или небольшого дерева", это слов родственно финскому слову "сянки", жнивье).
Руна о певце Вяйнямёйнене рассказывает, как "мудрый старец Тапиолы" выходит из медной горы на золотой холм, чтобы послушать чудесное пение. Его женой считалась Миэлотар, Миэликки, "лесная хозяйка", "мать" или "дочь леса", к которой также обращались охотники в заговорах с просьбой "отворить ларец медовый: выпустить золотого и серебряного зверя" или привести их "из синей дали", из самой Похъелы.
Миеликки, считалась хранительницей "ключей" от лесных кладовых. Ее имя образовано от слова со значением "милая", "добрая". Марийские охотники также могли называть свою лесную покровительницу Кожлу именем Офигянь, что в мордовском и марийском языках значит "стройная, прекрасная".
Покровителями охотников считались также сын Тапио Вирбуса и дочь Тыыники. К "лесным парням и девам" обращались в заговорах с просьбами сохранить пасущийся там скот. Особо выделялась Тапиотар, или Хонготар ("хонко", сосна; мар. Тырке, Пюнчёла, Пюгылмела от "тырке", "молодая сосна"; "пюнчё", сосна; "пюгылме", сосновая шишка) - хозяйка соснового бора (Тыркер, Пюнчёмер), которая считалась прародительницей медведей (подобно коми-пермяцкой Парме, матери Кудымъоша). Недаром череп убитого зверя с особыми церемониями хоронили на сосне: верили, что он возродиться у своей матери, в лесу.
Финская сказка сохранила этиологический миф о суде Тапио, который учредил правила поведения в животном царстве. В давние времена собаки, лисы, волки и медведи жили в мире и ходили вместе по лесу. Но однажды они поссорились из-за добычи. Медведь и волк как самые сильные и самые алчные захватили доли лисы и собаки. Собака отправилась в Метсолу к Тапио, чтобы он рассудил зверей. В первый раз медведь и волк послушались хозяина леса, но потом вновь завладели добычей и не пошли на суд. Тогда Тапио решил поставить ловушку для медведя и петлю для волка. Тут хищники и попались в западню. В ловушке медведь лишился своего длинного хвоста. Он пытался выручить волка, лупил его дубиной по спине, чтобы тот выбрался из петли. С тех пор у волка спина не гнется. Собака стала врагом волка и медведя, а охотники получили ловушки для зверей.

Великий Карка и Йын

Кукарка - это от имени Великий Карка. Великий Карка - человек, построивший первый деревянный город. Великий Карка был предводителем марийцев. Если человек занемог, по приказанию Великого Карки его вели в священную рощу, что была близ Кукарки, города Кара, коня, жертвовали его Йыну всем селом. Коня вели по полотну, потом животное закаливали, варили мясо, пекли блины. Молились Йыну. После этого человек сразу поправлялся.
Коней со сбитыми копытами Йын отвергал. Иные называли Йына - Шюдомуцашке, другие Валгепондаш. До сих пор в некоторых селениях Шюдомуцашке поклоняются. У Тоншаевских марийцев божеством был Валгепондаш, Белая борода. Называть его мужо-водыжем, духом, боялись. Поэтому его называли Некошем. Так рассказывали старики. Мужо-водыж - это помощник Йына.
В прошлом у каждого селения была священная роща. В деревне Карласола вокруг священной рощи поставили изгородь. Один из столбов острым концом попал в дверь сеней жилища Йына. Йын пришел ночью и сказал: "Вытащите люди свой столб, не то с вами расправлюсь!" Староста деревни встал рано утром, пошел в священную рощу, видит: действительно, один столб был поставлен острым концом вниз. Потом он поставил столб в стороне от этого места.