Круглов Е.А. (канд. ист. наук, Доцент БашГУ, г. Уфа).

АРИСТЕЙ, ГЕРОДОТ И АВТОХТОНЫ УРАЛА: ЭТНО-ГЕНЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Когда в 30-х гг. V в. до н.э. на Боспор прибыла Понтийская экспедиция Перикла, в ее составе был и знаменитый Геродот. Но если лидера Афин больше волновали причины неучастия эллинов Боспора в борьбе Балкан против Персии, то 'отца истории' интересовали больше соседи эллинов Причерноморья - номады крымских степей. И не только крымских: Геродот знал, что почти за век до него через Крым и 'через семь переводчиков' держал путь к Рифеям (Урал) поэт и жрец Аполлона из Проконнеса Аристей, описавший потом в поэме 'Аримаспея'¹ легендарно-загадочных аборигенов Рифеев, а именно: 'блаженных' гипербореев и свирепых одноглазых аримаспов, 'стерегущих золото грифов' и исседонов. Геродот затем добавит к ним тиссагетов и иирков. Но не в пример 'Аримаспее', дошедшей отрывочно и полной невероятных описаний, 4-ая глава труда 'отца истории' (его 'Скифский логос') оказалась свидетельством совсем иного уровня, доныне являющимся важнейшим и весьма подробным античным свидетельством по части быта, нравов, занятий и верований номадов Великой Степи от Крыма и вплоть до Урала.

Некоторые из указанных Геродотом этносов, с которыми он, возможно, общался лично в Северном Причерноморье, уже давно и достаточно надежно идентифицированы и локализованы². Другие же, обитавшие далеко за пределами эллинской Ойкумены, где-то возле Рифейских гор, доныне в научной среде являются предметом полемических дискуссий и новых поисков.

Оставляя в стороне аристеевых исседонов, грифов и аримаспов, хотя двум последним и находят сейчас археологическую 'прописку'³, обратимся к тому региону Урала, где возле тиссагетов в древности обитали иирки. Если взять посвященный им у Геродота абзац целиком [IV, 22, 1-3], то в переводе Г. Стратановского мы получаем следующую картину: ':далее на восток живут тиссагеты - многочисленное и своеобразное племя. Живут они охотой. В тех же краях по соседству с ними обитают люди по имени иирки. Они также промышляют охотой и ловят зверя следующим образом. Охотники подстерегают добычу на деревьях (ведь по всей их стране густые леса). У каждого охотника наготове конь, приученный лежать на брюхе, чтобы меньше бросаться в глаза, и собака. Охотник с дерева стреляет в зверя из лука, а затем вскакивает на коня и бросается в погоню; собака же бежит за ним...'

Таким образом, согласно Геродоту, иирки жили восточнее тиссагетов, в которых исследователи допускают видеть носителей городецкой культуры Среднего Поволжья и, отчасти, ананьинцев VIII-III вв. до н.э. Волго-Вятского междуречья, Камы и низовьев Белой⁴. В этом случае тиссагеты могли бы предшествовать этногеографически вотякам (удмуртам), коми и мари-черемисам, а располагавшихся восточнее иирков локализуют в бассейнах Камы, нижней Белой и Чусовой как прямых носителей ананьинской культуры. Соответственно, в них видят предтеч хантов и манси, которые у коми-зырян вплоть до XX в. именовались 'йогра' (угра). Ряд исследователей⁵ возводят геродотовых iirkai к страбоновым ourgoi (VII, 3, 17), а последних пытаются сопоставить с гидронимом Урга, как приток Суры на Нижней Волге.

В таком случае иирки предстают в качестве угорского этноса, который В.В.Латышев прямо полагал видеть предками мадьяр-протовенгров на севере Урала⁶. Между тем, анализ особенностей охоты иирков Геродота позволяет их локализовать не в лесах Прикамья, а скорее в районе лесостепи. Вот почему К.Ф.Смирнов⁷ связывает с иирками все-таки не все памятники ананьинцев, а только их юго-восточную часть, которая находилась в длительном взаимодействии с южным соседом - прохоровцами. Не потому ли младший современник Стробона - Плиний видел в иирках уже какой то неясный микст (с исседонами? с 'плешивыми' аргиппеями?) и именовал это население tyrkae (N.H., IV, 19), а Помпоний Мела - turcae (I, 110)? Вопрос о 'плешивых' аргипеях требует отдельного рассмотрения, ибо науке хорошо известно, насколько точен был Геродот в 'скифской' части своего труда, никогда не давая древним этносам случайных определений.

Это и дает основание исследователям для сопоставления 'плешивости' геродотовых аргиппеев с этнонимом 'тазлар' (плешивые) у древних башкир⁸, а самих аргиппеев и иирков полагать предтечами башкир по тюркской линии. Иирков в качестве предков башкир рассматривали и А.П. Смирнов с С.И. Руденко, но уже по угорской линии 'тиссагеты-иирки'⁹. Но, видимо, столь полярные подходы археологов говорят скорее, о гетерогенности данного этноса из 'Истории' Геродота и возможном миксе его языка, как это подтвердил в XX в. анализ ряда языков, в частности - венгров, чувашей и мари-черемисов.

Мысль К.Ф.Смирнова¹⁰ о миксовости иирков кажется тем более правильной, что их южный сосед по взаимодействию - прохоровский мир саков - сам был в этно-культурном плане исключительно гетерогенным. С кем бы ни пытались ныне соотносить материальную культуру прохоровцев (ранние сарматы, дахи-даи, уральская подгруппа caвpoмaтов) - несомненным остается факт их тесных длительных контактов как с уграми Прикамья, так и с андроновскими индо-ариями второй половины эпохи бронзы. Об этом с очевидностью говорят данные лингвистики. Ведь доныне в языках Угорья сохранились индо-иранские корни в названиях домашних животных, кабана и лося, в обозначении ножа, железа и золота¹¹. Таким образом, весьма важные, если не ключевые, понятия скотоводства и ремесла - важнейших отраслей экономики древних этносов - свидетельствуют о длительном сосуществовании и взаимодействии упомянутых этно-культурных массивов, контактная зона которых как раз и проходила по линии Волго-Камье - низовье Белой-Чусовая¹². Были ли при этом археологические прохоровцы геродотовыми 'отделившимися скифами', т.е. прямыми предтечами парнов-парфян (ибо парфии у скифов и мидян и были отделёнными беглецами parthyai¹³), науке пока не известно, да это и не суть важно в данном случае. Ясно, что так или иначе прохоровцы - южный сосед иирков - были связаны со сако-сарматским миром позднеандроновских ариев. Видимо, поэтому некоторые исследователи¹⁴ прямолинейно относят к иранскому миру не только прохоровцев, но и иирков, выводя этноним последних из таджико-иранского 'ирк' - род, раса.

В связи с резким похолоданием климата в последней четверти II тыс. до н.э., отраженном в 'Авесте' (Vd.II, 8-19), иирки в составе других ариев покидают прежние районы обитания и мигрируют на юг, в сторону Прикамья и Южного Урала, оставив память о своем этнониме в эпосе коми о герое-охотнике Йиркапе. Вкупе с данными археологии (шестиугольные полуземлянки на Печоре и верхней Вычегде) имя Йиркапа, по мнению Л.И.Ашихминой¹⁵, свидетельствует в пользу пребывания иирков на Вычегде в эпоху бронзы.

Не ставя под сомнение итоги археологических наблюдений указанного автора, сопоставленные им с текстом арийской 'Авесты', отметим спорность корреляции охотника Йиркапа с геродотовыми иирками. Дело в том, что это сопоставление основано на неверном чтении текста 'отца истории' и соответственно, произношении этнонима, влекущее за собой порой невольные ошибки. Ведь если вновь обратиться к пассажу Геродота в оригинале (см. первую страницу этого текста), то можно видеть что в нем четко и ясно указана iirkai. Со времен Византии I тыс. н.э. и по сей день буква э, как i и е, передается звуком 'и', поэтому и читают обычно iirkai - 'иирки'. Но во времена Геродота и вплоть до падения Западной Римской империи буква y (юпсилон) звучала и произносилась как 'ю'. Поэтому для Геродота и его современников этнос Прикамья и нижней Белой звучал не 'иирки' (тогда бы его писали как iyrkai), а именно 'иурки' или 'йурки' (юрки); у Страбона через 400 лет после 'отца истории' и сохранилось их наименование 'урги'.

В силу отсутствия топонимов и гидронимов, которые можно было бы надежно связывать с этим геродотовым этносом и давать на их основе более или менее убедительные этно-исторические выводы, за отправную точку лингвисты вынуждены брать сам этноним 'иирки/иурки'. Однако этот подход далеко не абсолютен. Достаточно взглянуть на современную карту Западной Евразии, Европы, чтобы убедиться в частом несоответствии этнонима с языком его народа-носителя. К примеру, испанцы говорят на языке романской группы, хотя их этноним - семитского (финикийского) происхождения. На языке романской семьи говорят, естественно, и итальянцы, хотя название свое они получили от эллинов. Северо-восточные соседи нынешних греков - болгары - говорят на славянском языке, хотя этноним к ним пришел от домонгольских булгар Волги. Все эти примеры наглядно ставят под сомнение попытки отождествления языка и культуры этноса с его древним этнонимом, подчас совершенно инородным.

Та же картина складывается и применительно к нашей теме. По одному варианту, iirkai Геродота близки am-yrgioi Гекатея и восходят, возможно, к Umu-urga в Бехистунской надписи Дария - соратникам иранцев по Мидийским войнам - сакам-амиргиям. М.З. Закиев переводит термин 'иирки' с тюркского как ку-ирк (курук?) - белолицый хозяин¹⁶, соответствующим общим выводам об этно-лингвистической природе иирков. Л.И.Ашихмина, как уже отмечалось выше, через сопоставление данного этнонима с героем эпоса Коми полагает видеть здесь еще один пример древнего взаимодействия ариев и угров.

Примеры этих интерпретаций можно множить и дальше. Большинство из них имеет, несомненно, свою аргументацию и, тем самым, отчасти правомочны. Однако вышеупомянутые примеры этнических курьезов с испанцами, итальянцами и болгарами должны вернуть нас к тому, что сам факт множественности трактовок этнонима только доказывает, что почти каждая из интерпретаций иирков Геродота имеет свой резон, но не вправе претендовать на окончательное нахождение истины. Ибо она где-то рядом, скорее всего - на стыке всех этих версий.

Ведь не случайно еще 150 лет назад К. Нойман¹⁷ полагал в иирках микс угров и тюрков с самого раннего времени. Новейшие исследования специалистов широкого круга дисциплин с очевидностью подтверждают этот тезис миксовости населения Южного Урала. Так, к примеру, носителей бахмутинской (иначе - мазунинской) культуры В.Ф. Генинг определял как переселившихся из Зауралья угров пермского круга, тогда как Н.А. Мажитов сближал с пьяноборскими уграми только ранне-бахмутинский этап, а 'зрелый' период (VI-VIII вв.) связывал с сильным влиянием пришлых кочевых групп кушнаренковско-турбаслинского круга. Связь последних с приходом гуннов несомненна. Но для Генинга и А.Х. Халикова гунны - тюркизированные угры, для А.П. Смирнова - сармато-аланы, по Н.А. Мажитову - тюрки¹⁸.

Таким образом, вплоть до сегодняшнего дня синкретизм этого этно-культурного феномена на археологическом уровне исчерпывающего решения в плане этнической привязки не получает. И это вполне закономерно: если адстрат более или менее ясен, то с субстратом, в том числе и геродотовых иирков, все гораздо сложнее. Новейшие генетические исследования полиморфизма ДНК башкир трех районов республики (Абзелиловский, Илишевский и Архангельский), выполненные методом геномной дактилоскопии, неопровержимо доказали несомненную генетическую близость жителей этих районов и коми - северных соседей населения Южного Урала из угорского мира¹⁹, что вполне соответствует историко-этнографическим данным о взаимодействии с древности указанных этносов.

Как представляется, подтверждают этот тезис и изыскания антропологов за последнее 20-летие: М.С. Акимовой и Р.М. Юсуповым²⁰ было выявлено наличие четырех или даже пяти расовых типов населения Южного Урала уже с древности. В этом гетерогенном миксовом массиве андроновцы и абашевцы были, видимо, европеоидо-понтийцами. Дахи и саки-амиргии были носителями, возможно, памиро-ферганского типа, а тиссагеты и иирки, которых воочию мог видеть Аристей, но описал Геродот, - представляли автохтонную субуральскую расу.

Заметим в этой связи, что и генетическая карта нынешних эллинов являет собой пример классического микса. Включая в себя 16 локусов с 32 аллелями, она по 13 аллелям демонстрирует несомненную близость к тюркоязычным народам Волго-Уральского региона, а по 22 - с финно-угорским миром Евразии²¹. Причем в 11 случаях генетические аллели населения Балкан близки одновременно обеим (!) вышеуказанным группам населения. Разумеется, после Великого переселения народов генетический портрет народов Евразии, в том числе и греков, претерпел заметное изменение, но и во времена Аристея и Геродота этот микс, пусть и не в столь заметной форме, уже имел свою длительную историю, восходя еще ко временам пеласгов, если не ранее.

Подобно ситуации с саками-прохоровцами и иирками, это только подтверждает полузабытое мнение К. Ноймана. Воистину, новое - это хорошо забытое старое...

Примечания

1. Bolton J.D.P. Aristeas of Proconnesus / Oxf., 1962; Иванчик А.И. О датировке поэмы 'Аримаспея' Аристея Проконнессого // ВДИ. 1989. - 2. С. 39сл.
2. Доватур А.И., Каллистов Д.П., Шишова И.А. Наролды нашей страны в 'Истории Геродота' М., 1982; Нейхардт А.А. Скифский рассказ Геродота в отечественной историографии. Л., 1982; Куклина И.В. Этногеография Скифии по античным источникам. Л., 1985;
Погребова М.Н., Раевский Д.С. Ранние скифы и Древний Восток. М., 1992.
3. Нейхардт А.А. Указ. соч. 140 сл.; Полосьмак Н.В. Стерегущие золото грифы. Новосибирск, 1994.
4. Збруева А.В. Население берегов Камы в древнейшие времена. М., 1962. С.127; Халиков А.Х. Волго-Камье в начале эпохи раннего железа. М., 1977; Марков В.Н. Ананьинская проблема // Памятники древней истории Волго-Камья. Казань, 1994; Иванов В.А. Ананьинская культура // Башкортостан. КЭ. Уфа, 1996. С.119.
5. Погребова М.Н., Раевский Д.С. Указ. соч., С 203
6. Латьшев В.В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе // ВДИ. 1947. - 2. С.249 слл.
7. Смирнов К.Ф. Савроматы. М., 1964. С.270.
8. Мажитов Н.А. Геродот // Башкортостан. КЭ. Уфа, 1996. С.229.
9. Смирнов. А. П. Очерки древней и средневековой истории Поволжья и Прикамья // МИА. 1952. ? 28. С.62; Руденко С.И. Башкиры. M.-Л., 1955. С.328. Угроязычность иирков признавали также: Muller F.H.S. Derugrische Voksstadt. B., 1837. Bd. I. S. 280 sq; Herrman A. Iyrkai // RE. 1919. Bd. X, st. 1386 sq; Kretschmer K. Scythae // RE. 1923. Bd. II-A, st. 932;
Жебелев С.А. Северное Причерноморье. М., 1953. С. 345.
10. Савельева Т.Н., Смирнов К.Ф. Ближневосточные древности на Южном Урале // ВДИ. 1972.
- 3. С. 117; Сальников К.В. Очерки древней истории Южного Урала. М., 1967. С.373-374. Подробный обзор мнений и взглядов на проблему см.: Мошкова М.Г. Происхождениераннесарматской (прохоровской) культуры. М., 1974.
11. Абаев В. И. К вопросу о прародине и древнейших миграциях индо-иранских народов // Древний Восток и античный мир. М., 1972. С.28-29; Членова Н.Л. Археологические материалы к вопросу о контактах финно-угров с индо-ариями // Вопросы финно-угроведения. Сыктывкар, 1979. С.48; Стеблин-Каменский И.М. Арийско-уральские связи мифа об Йиме // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Ч. V, кн. I. Челябинск, 1995. С.166-167; Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От Скифии до Индии. М., 1983. С.104-107.
12. Членова Н.Л. Волга и Южный Урал в представлениях древних иранцев и финно-угров во
II - в начале I тыс. до н.э. // Российская археология. 1995. - 4. С. 225 сл.
13. Just.-Trog. II, 3, 6; St. Byz. s.v. 'Parthyaioi'.
14. Ашихмина Л.И. К проблеме древних контактов индо-европейцев и финно-угров в
Северном Приуралье (II тыс. до н.э.) // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Ч. V, кн. I. Челябинск, 1995. С. 19-20.
15. Ашихмина Л.И. Указ. соч. С. 14-18.
16. Закиев М.З. Татары. Проблемы истории и языка. Казань, 1995. С. 46.
17. Neumann K. Die Volker des sudlichen Russlands. Lpz., 1985. S.13 sqq.; Доватур А.И. и др. Указ. соч. С.246-247.
18. Мажитов Н.А., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI в. Уфа, 1994. С.114.; Генинг В.Ф. Этнический субстрат в составе башкир и его происхождение // АЭБ. Уфа, 1971. Т. 4. С.52; Халиков А.Х. Великое переселение народов иего роль в образовании варварских государств // От доклассовых обществ к раннеклассовым. М., 1987. С. 94-95. Смирнов А.П. Железный век Башкирии // МИА. 1957. - 58. С.62.
19. Хидиятова И.М., Хуснутдинова Э.К., Иващенко Т.И., Рафиков Х.С. ПДРФ-анализ локусов
МЕТ и Д7S23, сцепленных с геном муковисцидоза, в популяциях башкир и коми // Генетика. 1993. Т. 29. - 2. С.329-333; Хуснутдинова Э.К., Хидиятова И.М., Просняк М.И., Рафиков Х.С., Лимборская С.А. Анализ полиморфизма ДНК, выявляемого методом геномной дактилоскопии на основе ДНК фага М13, в популяциях башкир и коми // Генетика. 1994. Т. 30. - 12. C. 1621-1625; Хуснутдинова Э.К. Молекулярная этногенетика народов Волго-Уральского региона. Уфа, 1999. С. 163 сл.
20. Акимова М.С. Антропологические исследования в Башкирии // Антропология и геногеография. М., 1974. С.77 сл; Юсупов Р.М. Кранеологическая характеристика башкир в сопоставлении с финно-угорскими и тюркскими народами // Вопросы этнической историиЮжного Урала. Уфа, 1982. С.101 сл; Юсупов Р.М. Антропология // Башкортостан. КЭ. Уфа, 1996. С.122.
21. Назарова А.Ф., Алтухов С.М. Генетический портрет народов мира. М., 1999. С. 19 и особенно 23-27 (таблицы локусов и аллелей).