Орден марийских скальдов
 
Предуведомление
Героические песни
Марийская мифология
Мифы о сотворении мира
Мифы о богах
Мифы о героях
Лирические песни
Марийское фэнтэзи
Из истории марийского народа
3. Из истории марийских средневековых княжеств XI - XVI вв.
2. Из истории финно-славянского раннефеодального государства в VIII-IX вв. н.э.
1. Древние племена Поволжья и Приуралья
Гостевая
Rambler's Top100

Клейн Л.С. Норманизм - антинорманизм: конец дискуссии // Stratum plus, ? 5, 1999. - С. 91-102.

(выдержки)

Возьмем, например, созвездие могильников Ярославского Поволжья - единственное, полностью раскопанное, в большей (сохранившейся) части обработанное и полностью в этом виде опубликованное (Ярославское Поволжье 1963). Еще недавно одни объявляли все созвездие целиком норманским, другие с первого же взгляда - чисто славянским. А что оказалось на деле?
В самом большом и лучше всего изданном из всех трех могильников - Тимеревском, по строгим подсчетам автора публикации, 38% погребений оказалось финскими, 15% - славянскими и 4% - скандинавскими. И. П. Шаскольский приводит эти цифры, особо отмечая: "лишь 4%" (Шаскольский 1965). Но ведь 43% погребений Тимеревского могильника остались без определения. А если пересчитать проценты по отношению к количеству оп­ределенных погребений, то цифры увеличатся соответственно: 67, 26 и 7. Но и это еще не отражает реального содержания варяжского элемента в этническом составе населения окрестностей Ярославля во время деятельности здесь варягов, так как при таком подсчете смешаны в кучу погребения всех веков - включая то время, когда варягов здесь уже вовсе не было. Если же пересчитать процентное соотношение по векам (таблицы, приложенные к публикации, позволяют это сделать очень легко), то получим, что для Х века на 75% финнов и 12% славян приходится 13% скандинавов (14 погребений из 107). Значит, в это время каждый восьмой житель окрестностей Ярославля оказывался варягом, а славян было меньше, чем варягов. (Уже в конце Х - начале XI вв. на 72,5% финнов и 24% славян приходится только 3,5% скандинавов, а позже начала XI в. варягов в могильнике нет).

* * *

Ну, а как быть с вопросом о том, кто создал Древнерусское государство?
Прежде всего, я считаю, что в такой форме вопрос поставлен неточно, несовременно. В нем подразумевается, что государство создают отдельные личности (Рюрик с братьями, Ромул и Рем, Попель и Пяст). Но ведь от такой постановки вопроса отказались не только марксисты. Вопреки ходячему мнению, серьезные норманисты тоже (и, видимо, не без влияния советской науки) приобрели в этом вопросе более широкие и более современные интересы.
Стало быть, современная постановка вопроса иная.
Эта современная постановка вопроса такова: Как и на какой основе возникало Древнерусское государство, кто участвовал в этом процессе и какую роль сыграл? В частности: какую роль сыграли варяги? Никакой? Или совсем незначительную? Или заметную, видную, главную?
Если мы так поставим вопрос, то тем самым направим решение в приемлемое для марксизма русло - и тогда станет ясно, что и в рамках марксистского решения всего вопроса решение частного вопроса о роли варягов может быть различным и что это зависит от многих конкретных обстоятельств: много ли пришло варягов, как они распределились по слоям населения и по территориям, в какой момент процесса классообразования и государствообразования прибыли, какой социально-экономический багаж принесли с собой и т.п. Т.е. что это зависит от фактического материала, и то или иное решение марксистской теорией не предопределяется.
Марксистская теория обязывает исследователя определять экономические и классовые корни государства, искать их в экономике и классовом составе общества, а были ли отдельные части и слои этого общества местными или пришлыми, одной народности или разных - марксистская теория принципиально не предусматривает. По-разному могло быть. В каждом случае это зависит от фактического конкретного положения в данной стране.
Но марксистская теория безусловно отвергает поиск корней государства в личных действиях и особенностях вождей - "основателей" (это волюнтаристический идеализм) или особых этнических групп населения - местных или пришлых (это биологический детерминизм, расизм). В этом марксизм не так уж отличался от ряда других теорий (социологизм, культурный материализм и др.).
Те фактические материалы, которые нужны для решения названных вопросов о роли варягов в сложении Древнерусского государства, должна дать главным образом археология. Конечно, не только археология: историкам предстоит еще уточнить многие понятия социально-экономического анализа раннефеодального общества и государства: классовая структура, дань как форма эксплуатации и многое другое. Но археологические источники будут главными.
И соответственно на эту ступеньку распространяется то, что сказано о предыдущем. Многие из необходимых исследований археологических памятников варяжского и предваряжского времени еще не проделаны, а то и не начаты.
Прежняя уверенность в том, что полное и окончательное решение по этой линии уже достигнуто (еще живущее в книгах и статьях наших историографов как рудимент) базировалось на трудах Б.Д. Грекова, а у того стройная и многоэтажная конструкция государствообразования на юге Восточной Еропы была построена на поспешной и ненадежной субструкции - на концепции абсолютно автохтонного этногенеза восточных славян. Согласно этой концепции, многие памятники Восточной Европы, начиная с триполья, были объявлены славянскими и выстроены в длинную четырехтысячелетнюю непрерывную эволюционную цепь прогресса, включавшую скифов и поля погребения и увенчанную Киевской Русью.
С падением теории ак. Н.Я. Марра это построение распалось, а новое, более надежное и объективное, создается нашими археологами только сейчас, с большим трудом, в спорах и частых перестройках. Пока здесь нет ни постоянства, ни единодушия. Какие памятники - славянские, какие - нет, до VI в. н. э. - всё спорно. Более надежные определения начинаются на юге только за три века до Киевской Руси, а на севере - и того позже (Щукин 1976; Булкин и др. 1978). Но, увлекшись более ранними периодами, наша наука на эти более доступные несколько веков как раз долго не обращала внимания и мало о них узнала. Прослеживать такую длинную предысторию древнерусского государства, которая бы измерялась тысячелетиями, пока не на чем, и даже более короткую - трехвековую - чрезвычайно трудно.
Наиболее важный из уже сделанных вкладов - это капитальное исследование роменско-боршевских поселений И.И. Ляпушкиным, дающее объективное представление о высокой земледельческой культуре восточных славян до варягов и без варягов. Но это не может рассматриваться как полное отрицание роли варягов в других сферах. Утверждение, что в IX - X веках не появилось ничего принципиально нового по сравнению с предшествующим периодом, неосмотрительно: а города, новшества в ремеслах, новые торговые пути и пр.?
Очень важны археологические исследования антского общества VI - VII вв., но материалы опубликованы еще недостаточно и неполно, а старые построения Б.А.Рыбакова другим археологам с самого начала представлялись интересными, но поспешными и сугубо гипотетичными (антинорманистские историографы тотчас использовали их их в борьбе против норманизма!).
Возможно, что многое потребует пересмотра.
И, собственно, если полистать даже не самую современную книгу такого видного "ненорманиста", как В.В. Мавродин, да еще написанную во время войны (изд. в 1945), то роль варягов в построении древнерусского государства характеризуется там словами, которые иному ревнителю "ненорманного" положения покажутся норманистскими: норманны и "ускорили", и "оформили", и "объединили", и "направили внешнюю политику"... (Мавродин 1945). А чем же еще, собственно, может выражаться деятельность верхних классов по формированию государства, их участие в его создании? Много ли возможностей остается?

 Copyright © maritumerjumo@bk.ru 
BOXMAIL.BIZ - Конструктор сайтов
WOL.BZ - Бесплатный хостинг, создание сайтов
RIN.ru - Russian Information Network 3