Мифы о героях - условное название той категории древних сказаний, которая наиболее близка историческому эпосу и волшебной сказке. Классическими примерами являются греческие мифы о подвигах Геракла, Тесея, Аргонавтах, скандинавские о Сигурде. Следует однако отличать их, по нашему мнению, от собственно мифологических текстов, в которых еще полностью отсутствует тема защиты родной земли. В этом смысле герои-демиурги, вроде карело-финского Вяйнемёйнена, индейского Гайаваты, шумерийского Гильгамеша - еще боги и полубоги.
Правда граница очень зыбка. Марийские витязи-нары, как и античные герои, со временем, как по крайней мере утверждает сама традиция, превратились в богов. Им стали посвящать священные рощи, приносить обильные жертвы. Коми-пермяцкий Пера несомненно вобрал в себя образы демиурга начальных времен, культурного героя и типичного персонажа исторического эпоса, пусть пока и во многом архаического.
В этом смысле марийская мифология в частности и финно-угорская в целом - близки мифологии северных германцев. "Эдду" составляют две четко различимые группы песен. Первые целиком посвящены богам, их драматичному противоборству с великанами. Тематика вторых сосредоточена на судьбах прославленных героев. Совершенно неслучайно обнаруживаются сюжетные параллели между марийской легендой о "Волшебном мече" и англо-саксонскими и кельтскими памятниками фольклора - "Беовульфом", историями о короле Артуре. С одной стороны, трудно провести четкую линию между богами, великанами, прочими мифологическими персонажами, с другой, - она пусть все же не такая четкая, как в греческой, но все же присутствует. Подчеркивание воинских функций, специфически культовых, имеет место в отношении богов - Одина, Тора, Укко, Эйнемойнена, но только в описаниях жизненого пути героев оно превалирует. Боги существуют как бы для мира, а герои существуют в мире.
Калевальская поэтическая традиция на западе финно-угорского мира практически вытеснила предания о героях на периферию мифологической системы, сохравнив их в бытующих у карел и особенно саами быличках о локальных племенных героях. На востоке региона, особенно у мордвы и коми, этот процесс начался, но так и не завершился. Мордовские и коми-пермяцкие баллады во многом представляют собой смешение собственно мифологических и героических песен. Более или менее равно обе традиции представлены в фольклоре обских угров. Значительную часть песен о проделках Эквапуриса можно смело относить в раздел героической мифологии (этого мы не сделали только по причине изначальной "божественности" происхождения названного персонажа - его отец верховный бог, а мать - верховная богиня).
Марийский фольклор в типологическом отношении близок к мордовскому и коми-пермяцкому. Однако в марийских преданиях о племенных вождях имеется значительная тяга к "историзации" описываемых событий. Немаловажно и то, что они существуют преимущественно в прозаической, а не поэтической форме. Приводимые в настоящем разделе тексты мифов в основном живописуют подвиги одного из героев - Немды (Лемды). Однако надо помнить, что представляемый читателю текст является сведением воедино нескольких наиболее популярных сюжетов марийской героической мифологии (сюжета о "волшебном мече", рогатом князе, "горе старика Немды" и проч.).